Для каких-нибудь натуралистов это, может, и не мерзость, но для меня – вполне. И это я сейчас не о пиявках Дуремара говорю.
Но начать надо с того, что у меня есть очень старое издание «Приключений Буратино», которое читал еще мой дедушка. Так вот, у этой книги очень мрачная мутно-зеленая обложка с болезненно выглядящим главным героем. И вообще все цветные иллюстрации там такие же, навевающие нездоровые мысли. Казалось бы, они совершенно не подходят содержанию. Однако, перечитав, я поняла, что их вдохновило. В тексте на удивление много противных описаний всякой неприятной мелочи, вроде гусениц, жаб, личинок и даже инфузорий! Они настолько не важны для сюжета, что просто не понятно, зачем автор уделяет им столько внимания. А некоторые, если и важны то лучше было, если бы обошлось без них. Неудивительно, что о существовании этих сцен все забывают. Но я их все сейчас процитирую, чтобы напомнить.
Допустим, о том, что Мальвине прислуживали насекомые, все знают. И все-таки:
«Гусеницы выдавливали из себя пасту для чистки зубов и смазывания скрипящих дверей».
«Жаба долго мяла влажной лапой Буратино. Раздумывая, глядела выпученными глазами сразу в разные стороны». «У Жабы от злости вздулись все бородавки.
- Какакокое отвррратительное невежество! - квакнула она и, шлепая животом, запрыгала в сырой подвал».
Тут еще не очень мерзко. Это своего рода морально готовит читателей к тому, что будет дальше.
А вот начинается как раз то, чем вдохновлена обложка:
«Сыщики подхватили его, галопом оттащили за город и с моста бросили в глубокий грязный пруд, полный лягушек, пиявок и личинок водяного жука.
Буратино шлепнулся в воду, и зеленая ряска сомкнулась над ним».
«Все же он до того испугался, что долго лежал на воде, весь облепленный зеленой ряской.
Вокруг него собрались обитатели пруда: всем известные своей глупостью черные пузатые головастики, водяные жуки с задними лапами, похожими на весла, пиявки, личинки, которые кушали все, что попадалось, вплоть до самих себя, и, наконец, разные мелкие инфузории.
Головастики щекотали его жесткими губами и с удовольствием жевали кисточку на колпаке. Пиявки заползли в карман курточки. Один водяной жук несколько раз влезал на его нос, высоко торчавший из воды, и оттуда бросался в воду - ласточкой.
Мелкие инфузории, извиваясь и торопливо дрожа волосками, заменявшими им руки и ноги, пытались подхватить что-нибудь съедобное, но сами попадали в рот к личинкам водяного жука».
А вот, что лягушки принесли ему в качестве еды:
«Они принесли оттуда дохлого жука, стрекозиное крылышко, кусочек тины, зернышко рачьей икры и несколько гнилых корешков».
Буратино достаточно адекватно на это реагирует:
«Меня стошнило, - сказал он, - какая гадость!..»
В битве с полицейскими псами тоже есть несколько особо отвратительных моментов:
«На помощь Артемону шли жабы. Они тащили двух ужей, ослепших от старости. Ужам все равно нужно было помирать - либо под гнилым пнем, либо в желудке у цапли».
«Серьезные муравьи не спеша залезали в ноздри и там пускали ядовитую муравьиную кислоту.
Жужелицы и жуки кусали за пупок череп.
Бабочки и мухи плотным облачком толклись перед их глазами, застилая свет.
Жабы держали наготове двух ужей, готовых умереть геройской смертью».
«И вот, когда один из бульдогов широко разинул пасть, чтобы вычихнуть ядовитую муравьиную кислоту, старый слепой уж бросился головой вперед ему в глотку и винтом пролез в пищевод. То же случилось и с другим бульдогом: второй слепой уж кинулся ему в пасть».
Никого еще не стошнило как Буратино? Потому что это еще не все. Вот что в это время было с Мальвиной и Пьеро:
«Сверху их прикрывала паутиновая сеть, замусоренная стрекозиными крыльями и высосанными комарами».
Когда к ним вернулся Буратино, лучше не стало:
«Навозные жуки скатывали в шарики весь мусор на полу пещеры и выкидывали их прочь».
«Жирная белая гусеница вползла на голову Буратино и, свесившись с его носа, выдавила немного пасты ему на зубы. Хочешь не хочешь, пришлось их почистить».
«Появился заспанный барсук, похожий на мохнатого поросенка...
Он брал лапой коричневых гусениц, выдавливал из них коричневую пасту на обувь и хвостом отлично вычистил все три пары башмаков».
«Десять жаб зашлепали животами к озеру. Вместо зеркала они приволокли зеркального карпа, такого жирного и сонного, что ему было все равно, куда его тащат под плавники.
Карпа поставили на хвост перед Мальвиной. Чтобы он не задыхался, ему в рот лили из чайника воду».
Там еще в конце был момент, где они обнаружили за старым холстом кучу дохлых пауков, но это ничто, по сравнению с мерзостью, что уже была.
В общем, вот. В то время как остальные притворяются, что ничего подобного в книге нет, а эти абзацы в недоумении забывают сразу после прочтения, для меня это буквально затмило все остальное. Теперь я всегда буду представлять приключения Буратино в удушливой атмосфере затхлой склизкой болотной мерзости.
Допустим, о том, что Мальвине прислуживали насекомые, все знают. И все-таки:
«Гусеницы выдавливали из себя пасту для чистки зубов и смазывания скрипящих дверей».
«Жаба долго мяла влажной лапой Буратино. Раздумывая, глядела выпученными глазами сразу в разные стороны». «У Жабы от злости вздулись все бородавки.
- Какакокое отвррратительное невежество! - квакнула она и, шлепая животом, запрыгала в сырой подвал».
Тут еще не очень мерзко. Это своего рода морально готовит читателей к тому, что будет дальше.
А вот начинается как раз то, чем вдохновлена обложка:
«Сыщики подхватили его, галопом оттащили за город и с моста бросили в глубокий грязный пруд, полный лягушек, пиявок и личинок водяного жука.
Буратино шлепнулся в воду, и зеленая ряска сомкнулась над ним».
«Все же он до того испугался, что долго лежал на воде, весь облепленный зеленой ряской.
Вокруг него собрались обитатели пруда: всем известные своей глупостью черные пузатые головастики, водяные жуки с задними лапами, похожими на весла, пиявки, личинки, которые кушали все, что попадалось, вплоть до самих себя, и, наконец, разные мелкие инфузории.
Головастики щекотали его жесткими губами и с удовольствием жевали кисточку на колпаке. Пиявки заползли в карман курточки. Один водяной жук несколько раз влезал на его нос, высоко торчавший из воды, и оттуда бросался в воду - ласточкой.
Мелкие инфузории, извиваясь и торопливо дрожа волосками, заменявшими им руки и ноги, пытались подхватить что-нибудь съедобное, но сами попадали в рот к личинкам водяного жука».
А вот, что лягушки принесли ему в качестве еды:
«Они принесли оттуда дохлого жука, стрекозиное крылышко, кусочек тины, зернышко рачьей икры и несколько гнилых корешков».
Буратино достаточно адекватно на это реагирует:
«Меня стошнило, - сказал он, - какая гадость!..»
В битве с полицейскими псами тоже есть несколько особо отвратительных моментов:
«На помощь Артемону шли жабы. Они тащили двух ужей, ослепших от старости. Ужам все равно нужно было помирать - либо под гнилым пнем, либо в желудке у цапли».
«Серьезные муравьи не спеша залезали в ноздри и там пускали ядовитую муравьиную кислоту.
Жужелицы и жуки кусали за пупок череп.
Бабочки и мухи плотным облачком толклись перед их глазами, застилая свет.
Жабы держали наготове двух ужей, готовых умереть геройской смертью».
«И вот, когда один из бульдогов широко разинул пасть, чтобы вычихнуть ядовитую муравьиную кислоту, старый слепой уж бросился головой вперед ему в глотку и винтом пролез в пищевод. То же случилось и с другим бульдогом: второй слепой уж кинулся ему в пасть».
Никого еще не стошнило как Буратино? Потому что это еще не все. Вот что в это время было с Мальвиной и Пьеро:
«Сверху их прикрывала паутиновая сеть, замусоренная стрекозиными крыльями и высосанными комарами».
Когда к ним вернулся Буратино, лучше не стало:
«Навозные жуки скатывали в шарики весь мусор на полу пещеры и выкидывали их прочь».
«Жирная белая гусеница вползла на голову Буратино и, свесившись с его носа, выдавила немного пасты ему на зубы. Хочешь не хочешь, пришлось их почистить».
«Появился заспанный барсук, похожий на мохнатого поросенка...
Он брал лапой коричневых гусениц, выдавливал из них коричневую пасту на обувь и хвостом отлично вычистил все три пары башмаков».
«Десять жаб зашлепали животами к озеру. Вместо зеркала они приволокли зеркального карпа, такого жирного и сонного, что ему было все равно, куда его тащат под плавники.
Карпа поставили на хвост перед Мальвиной. Чтобы он не задыхался, ему в рот лили из чайника воду».
Там еще в конце был момент, где они обнаружили за старым холстом кучу дохлых пауков, но это ничто, по сравнению с мерзостью, что уже была.
В общем, вот. В то время как остальные притворяются, что ничего подобного в книге нет, а эти абзацы в недоумении забывают сразу после прочтения, для меня это буквально затмило все остальное. Теперь я всегда буду представлять приключения Буратино в удушливой атмосфере затхлой склизкой болотной мерзости.
